Анализ жизни наших испытуемых показывает, что веду­щим в их поведении является не вытекающая из личности активность - воля, а ситуация, принуждающая к подобному действию. При этом они не переживают остро и глубоко это принуждение. В случае, когда па пути выполнения действия, к которому вынуждает ситуация, не встречаются большие преграды, настроение, расположение личности будто преис­полнено удовольствия.

Она старается показать окружающим, что это достигнуто в результате ее решения. Зачастую харак­терна излишняя преданность начатому делу, самоотвержен­ная и энергичная борьба за достижение «цели». В процессе действия характерны беспокойство, халатность, суетливость. Личность часто полна ажиотажа, чрезмерно восторжена. Соз­дается впечатление, что она рождена именно для данного дела, которое и является ее призванием.

Однако, если наблю­дать в продолжение длительного периода времени все нюан­сы ее поведения, станет заметно одно, существенное для дан­ной личности свойство, которое не сразу удастся обнаружить. В глубине души личность совершенно индифферентна к делу, порой, наоборот, чувствует даже ненависть к нему. В каж­дый подходящий момент она готова изменить возложенному на нее внешней средой делу, и позволяет себе это, если под­вернется удобный к тому случай.

В процессе деятельности у нее чувствуется внутреннее «переутомление», отсутствие энер­гии, активность ее не поощряется внутренней симпатией, ис­ходящей из глубины души теплотой и любовью. Ажиотированный восторг и горе являются лишь компенсацией, маской внутреннего индифферентизма и нигилизма. В процессе ак­тивности личность часто проговаривается, выражая скрытый порыв: «Переутомился, не могу больше!»... «Будь оно проклято, бесконечное дело»... «Когда же настанет конец моим мучениям»... и т. д. В глубине души личность чувствует пустоту, истощение, бесцельность.

В случаях, когда исполнение возложенного на нее ситу­ацией действия встречают препятствия, ажиотаж достига­ет апогея. Для нее характерны колебания, плохое настроение, сожаления, излишняя возбудимость, нервность.    Она    ищет опоры в других просит о помощи.

В этом отношении интересен человек данного типа, занимающий ответственную должность. В глубине души он пере­живает неловкость и беспокойство, т. к. знает слабость свое­го характера, чувствует, что неспособен избавиться от постороннего влияния. Было бы целесообразнее оставить эту рабо­ту, требующую твердой воли, вынесения твердого решения и принятия на этой почве энергичных мер, перемены решения в соответствии с ситуацией, поисков нового, необходимого решения. Он настолько связан с внешней средой, втянут в ситуацию, что ему не удается это сделать. В ин­тимном кругу он постоянно жалуется: «Когда же избавлюсь от этого положения, не могу выносить такую ответственность, хотя бы меня сняли".

В учреждении такой человек обязательно опирается на какое-либо доверенное лицо, совет которого является для него законом. Решение вместо него выносит другой. Он уп­равляет учреждением чужими руками. В случае неимения такого советника он делается жертвой кривотолков, посто­ронних соображений. Относительно одного и того же вопроса он часто меняет мнение -  «решение». Он постоянно находит­ся в таком сумбуре, пока счастливый случай не избавит его от этого положения. Такое состояние личности нелегко заметить постороннему.

Ему удается компенсировать свой недостаток напряженным, серьезным выражением лица, подчеркиванием своей твердости, принципиальности и предан­ности делу. Позерство, суета. строгое и грубое отношение к сотрудникам, бесконечные разговоры, неожиданные взрывы все это создает впечатление, что это человек сильных импуль­сов, принципиальный, волевой. Однако в критические мину­ты поза исчезает и обнажается безвольное, беспомощное су­щество. Особенности импульсивности и слабой воли лично­сти подчеркиваются также и тем, что ее совершенно не характеризует предварительное планирование будущего поведения. Никто из наших испытуемых не мог назвать такого действия на своем жизненном пути, которое бы проводилось по заранее обдуманному плану.

Отсутствие плановости и неурегулированность поведения являются характерными чертами таких личностей. Что борь­ба за цель не вытекает из сущности личности, видно из то­го обстоятельства, что невыполнение возложенного дела она не переживает остро. Для нее совершенно не характерны пе­чаль, горе, уныние. Неудачи не отражаются на ней болезненно. Безуспешность действий, подсказанных прошлой ситуа­цией, как будто не касаются этой личности.

Ввиду того, что поступки личности не вытекают из интенсивной и глубокой установки, сопутствующие действию переживания всегда ха­рактеризуются поверхностностью и внутренней индифферент­ностью, бездушностью. В глубине души всегда господствует переживание печали, вытекающее из убеждения, что эта лич­ность человек зависимый, не имеющий своего «я». На почве такого убеждения в личности утверждаются переживание недовольства, неуверенности, недостаточности, вследствие чего неустойчивое настроение часто переходит в слегка депрессив­ное, пессимистическое.

Чувства к окружающим у таких лиц также характери­зуются колебаниями и странностями. Их дружба, симпатии поверхностны, скоропроходящи. Ни одно чувство полностью не овладевает подобной личностью. Она легко осуждает окружающих, поносит их, либо, наоборот, чрезмерно бого­творит. Особенности характера этих лиц безусловно напоми­нают характер истероида.

Известный психиатр Ганнушкин так характеризует истероида: «Добрый, мягкий, даже любящий, в одном случае, он обнаруживает полнейшее равнодушие, крайний эгоизм, а иногда и жестокость — и другом. Гордый и высокомерный, он подчас готов на всевозможные унижения; неустойчивый, упрямый, вплоть до негативизма, он становится в иных слу­чаях согласным на все, послушным, готовым подчиниться чему угодно; бессильный и слабый проявляет энергию, упрям­ство, выносливость в том случае, если того требуют законы, господствующие в его психике. Эти законы все же сущест­вуют, хотя бы мы их и не знали, хотя бы проявления психики истеричных были бы разнообразны и калейдоскопичны, что было бы правильнее думать не о закономерности явлений, а о полной анархии».

Состояние наших испытуемых нельзя отнести к патологически истерическому; это скорее преморбидное состояние истерии, нормальный вариант, граничащий с истерией, хотя этих лиц не характеризуют истеричные стигматы, припадки,
Они никогда не болели неврозами, однако по структуре ха­рактера они ближе всего стоят к истероидам. В пользу это­го воззрения говорит и то, что фиксированная установка больных истерическими неврозами вариабильна и лабиль­на. Указанные Ганнушкиным и другими авторами непонятные нам неравномерность и анархичность течения переживаний и поведения станут для нас понятными, если обратить  внимание на слабость потребностей и установки, изменчи­вость, лабильность, обуславливающих проявление потребно­сти и установки.

Нет ничего удивительного, что течение их переживаний и поведения неурегулировано, анархично.

Любое проявление характера имеет определенную внут­реннюю логику. В данном случае такая логика обусловлена слабыми потребностями, интересами, фиксированными готовностями. На основе признания таких свойств становится понятной причина эмоциональной лабильности, внутренней беспомощности, непринципиальности, эксцентричного упрям­ства в борьбе за идею, суетливости, позерства подобных лиц.

Внутренне сильная, волевая личность сама стремится к соответствующей ситуации, сама ее ищет; ей удается уре­гулировать ситуацию, она сама создает условия и меняется под влиянием измененных условий. Принуждению ситуации личность противопоставляет сильные потребности и установ­ки, принимает либо отбрасывает ее. В случае слабовольной, но сильных импульсов экспансивной личности редко когда остаются нереализованными сильные, превратившиеся в им-пульс стремления. Ей удается их реализовать в импульсив­ном поведении, хотя вследствие этого личность часто всту­пает в конфликт с внешней средой.

Реализация же стрем­лений наших испытуемых по существу зависит от случай­ных условий. Личности не хватает сил для длительного сох­ранения этих стремлений (лабильность), хотя бы настолько, чтобы на этой почве развернуть последовательное поведение. Воля лишена прочной основы активности, интересов, проч­ных потребностей. Установки не обладают энергией для вы­бора соответствующей ситуации. Нереализованные стремле­ния, ставшие импульсами, почти всегда получают воплоще­ние в подобной, но случайной ситуации (зачастую неадекват­ной), что вызывает несоответствующее поведение, неустойчивость настроения, эмоциональную лабильность.

Итак, подобные люди, вследствие слабости самоактивности личности и фиксации жизненно важных готовностей, стремлений, вечно поглощены неосуществленными стремлениями и пребывают и ожидания реализации этих стремлений. Названное обстоятельство  превращается в источник постоянного внутреннего беспокойства, порой пустых грез.

Невзирая на столь дезорганизованный характер, по­добные лица в урегулированной определен­ными социальными целями внешней среде остаются вполне полноценными людьми. Они вовлечены в семейную и широкую общест­венную жизнь и нередко добиваются боль­ших успехов. Способствующая социальной акти­вации человека общественность регулирует характер такого человека. При наличии лабильных эмоций, эксцентричного проявления внутренних и внешних конфликтов подобный субъект борется за утвердившиеся в нашем обществе высо­кие идеи, подчиняясь в то же время раньше других воздействию аморальной среды.

Структура характера человека такого типа, как видим. конфликтна. Конфликт в данном случае не обусловлен рез­ким противоречием между импульсами установки и волевыми целями, ни сильной импульсивностью, превращающей личность в неорганизованное существо. Здесь, вследствие  снижения активности воли, причиной конфликтности становится обусловленность течения поведения и переживаний личности ситуацией. Личность не в силах долгое время сох­ранять «свойства», фиксированные приоритетом текущей ак­туальной ситуации таким образом, чтобы на почве этих «свойств» было бы возможно развернуть последовательное поведение. Воля лишена твердой почвы для активности, что создаст переживание внутреннего бессилия, зависимости.

Импульсивное течение экспериментально фиксированной установки таковых личностей вариабильно-лабильное. По­казатель вариабильности равен 100%, лабильности -  82 -96%. Они выявляют различные формы течения фиксирован­ной установки: слабая и прочная пластично-динамичная и грубо-динамическая, редко грубо-локальная и грубо-иррадиированная, а также пластично-статическая. У них часто вовсе не фиксируется установка (нулевая). Лиц, входящих в этот тип, не характеризует особый оптимум возбудимости, фикси­рованная установка у лих локальна. Они характеризуются слабой возможностью распространения с одной модальности на другую. Показатель локальности установки колеблется между 44—70%.

Фиксированная установка настолько лабильна, что зача­стую не сохраняет силу действия даже в продолжение од­ного часа.

1450 опытов, проведенных над 29 испытуемыми, подт­верждают, что фиксированная установка абсолютного боль­шинства таких лиц вариабильна и лабильна.

В опытах фиксации установки представлением (эти опыты были проведены над лицами с нулевой установкой) они выявляли весьма слабую установку (1—2 иллюзии). В опытах фиксации установки на качественных отношениях легко удастся переключение со слабо выраженным торможе­нием. Ввиду того, что в них не фиксируется прочная уста­новка, не наблюдается внутренней ведущей силы, перед ни­ми собственно и не ставится вопрос о торможении импульса, об опосредовании  импульсивного поведения.

Установка таких лиц, как мы видели, вариабильно-лабильна, т. е. у них не фиксируется установка особого типа.

Чаще всего установка у таких лиц не фиксируется вовсе. Это означает невозможность фиксации установки в экспери­ментальных условиях. Д. Н, Узнадзе предлагал относитель­но итого вопроса следующую гипотезу: «Это те испытуемые, у которых в условиях данного количества установочных опытов совершенно не .вырабатывается иллюзия установки и критические объекты всегда кажутся малыми. В условиях, вполне достаточных для других, у них не вырабатывается достаточно стойкая установка, чтобы посредством этой последней они получили бы какую-либо внутреннюю опору для противопоставления воздействию внешних впечатленей.

Следует думать, что в данном случае мы имеем дело с ли­цами, почти совершенно лишенными внутренней ведущей си­лы, полностью находящимися во власти внешних впечатле­ний и характеризующимися величайшей экстравертивностью

Наше исследование вполне оправдало эту гипотезу. Ти­пы характеров, описанные  нами выше,  именно тем и харак­теризуются, что эти лица лишены внутренней ведущей силы, у них исключены действующие на большом отрезке жизненного пути магистральные потребности, цели, в случае если им всесторонне не содействуют внешние условия. Личность не  имеет сил для длительного сохранения импульса установ­ки, фиксированной приоритетом текущей внешней ситуации, чтобы на почве такой установки было бы возможно развер­нуть последовательное импульсивное поведение. Воля ли­шена твердой основы активности, внутренней опоры.

Лабильность импульсивного поведения означенных лиц,  обусловленность его ситуацией, внутренняя неустойчивость соответствуют частой невозможности твердой фиксации прочной установки в условиях эксперимента.  В то же время установки, фиксированные в этих условиях, неустойчивы во времени. В результате клинических исследований выясни­лось, что в них мало установок большого личностного веса, благодаря чему они могли бы противопоставить себя объек­тивному миру. Способность фиксации установки различной формы, вариабильность совпадают с отсутствием внутренней логики (в, случае импульсивного поведения), такой логики, на почве знания которой всегда можно предсказать, какое поведение выявит личность по отношению к явлениям опре­деленного порядка. Когда у такого человека фиксируется динамическая установка, его импульсивное действие легко переключаемо. В момент фиксации установки грубо-стати­ческой его импульсивность характеризуется упрямством, при­кованностью к своему субъективному миру или же у него совершенно отсутствует внутренняя ведущая сила, т. е. он является игрушкой любого впечатления. Сильный внутрен­ний импульс не влечет, подобную личность к активности. Только ситуация может активировать имеющуюся в лич­ности слабую потребность и в некоторых случаях фиксировать готовность соответствующего поведения. Каждая си­туация может слабо фиксировать стремления у личности и вызвать соответствующее действие. Вследствие этого как действие, так и переживания могут быстро сменять друг друга. Такое переживание не является прочным и основательным, оно часто бывает текуче и изменчиво в зависимо­сти от ситуации. Импульс экспериментально-фиксированной установки также изменчив, лабилен.