В продолжение многих дней мы специально наблюдали поведение такого конфликтного субъекта (женщина-врач, весьма культурная личность, активная, передовая общественная деятельница), её взаимоотношение с сотрудниками, беседы, труд, в частности, служебную деятельность, интерес к фактам окружающей среды и пр. Для нас было почти не возможным уловить в этом субъекте внутреннее беспокой­ство, волнение, витание в мире мечты; да и не только это, даже грусть и оцепенение, накладывающие на поведение ис­ключительный отпечаток, были мало заметны.

Личность вела себя обыкновенно, она ничем не обращала на себя внимания, говорила с сотрудниками спокойно, в ее беседе замечалась теплота, дружеский тон. Каждодневные неурядицы учрежде­ния интересовали ее так же, как и других. Ее наравне с дру­гими интересовали вопросы, касающиеся учреждения, либо другие случайные события. Иногда она говорила больше других, но редко о своих переживаниях. Шутила, рассказы­вала анекдоты. Исключительно много беседовала о совре­менной политике, о мировых событиях, о положении на фрон­тах. Была в восторге от побед нашей армии.

Она с увлече­нием ухаживала за ранеными воинами (она врач военного эвакогоспиталя). Заслужила большую любовь раненых и получила правительственные награды. В работе она была добросовестна, энергична, обязанности свои выполняла точ­но и четко. Временами можно было заметить некоторую грусть, иногда у нее проявлялось плохое настроение, что обычный наблюдатель мог принять за леность.

Она как буд­то ничем не отличалась от других людей. Итак, ее поведение было вполне социально, вполне нормально и временами бо­лее приспособлено к ситуации, нежели поведение лиц, чьи переживания и действия были вполне адекватны этой ситуа­ции. Мы даже усомнились в правильности наших исследова­ний этой личности, в искренности ее исповеди.

Изучение течения жизни и переживаний этой личности давало нам полное право считать ее личностью глубоких внутренних конфликтов. С детства ее характеризовало пог­ружение в собственные переживания, что особенно часто наблюдалось в минуты одиночества, когда она вспоминала пережитые неприятности. Она часто вспоминала о том, как отец убил ее любимую собаку. Ей было страшно неприятно, она долго плакала. Это детское горе и по сей день не забыто.

«Боль, пережитая мной тогда, не покидает меня всю жизнь», - говорит испытуемая... — Пять лет тому назад в Харьков­ской больнице я видела слепого ребенка, который скончался во время операции. Полученное тогда тяжелое впечатление отравляет мне жизнь и сейчас». В ней фиксировано множест­во подобных переживаний, поэтому настроение у нее постоянно тяжелое. Источником его часто бывает даже небольшая неприятность. Если, например кто-либо недостаточно вежли­во и приветливо с ней поздоровался, это причиняет ей глу­бокую боль.

Неприятные переживания ею не выявляются. «В момент, когда мне грустно, если кто-либо заденет мое самолюбие, сколько бы потом он не извинился, ему ничем не искупить своей вины. Обида надолго останется во мне... Тяжелое настроение, внутренняя тревога сопровождают меня и во сне, кошмарные сны вечно преследуют меня. Каждое выступление в обществе вызывает в ней страшное волнение, тревогу. «Сердце бьется тяжело, при этом просто чувствую физическую боль». Ей незнакомо чувство душевного равно­весия.

Тяжелое настроение иногда настолько овладевает ею, что она теряет трудоспособность; необходим внешний толчок, чтобы вернуть ее к работе, которая потом уже целиком пог­лощает ее. В процессе труда она проявляет большую энер­гию. Всякое переключение причиняет ей боль. Процесс тру­да сопровождается неприятными переживаниями. Она стре­мится скорее закончить дело, но и конец дела не приносит ей большой радости. Акт решения протекает весьма тяжело. Она редко выносит полное решение.

«Во время принятия решения  во мне зарождается множество мучительных желаний. Побеждает всегда чувство долга. Не будь этого чувства я осталась бы в бездействии.   Ничего  меня не радует, но знаю, что обязана работать, служить родине, семье, обществу. Насилую себя и выношу решение работать»,

Внутреннюю тревогу усиливает излишняя забота о ребенке, о членах семьи, близких. Если кто из членов семьи опоздает прийти домой, ею овладевает внутренняя тревога,
мучат страшные мысли: «не попал ли под трамвай», «не убили  ли».

Ее характеризуют глубоко моральные альтруистические чувства. Она озлоблена против аморальных людей. Она и теперь считает своим кровным врагом одну личность, кото­рая на почве ревности облила любимого человека кислотой и изуродовала его. Презирает одного мужчину за то, что оставил жену и причинил этим семье большое горе. Она бес корыстно помогала нуждающимся. Весьма развито в ней чувство благодарности. Прежде ее ребенку оказывала услу­ги одна женщина, которая теперь болеет. В течение десяти лет она часто навещает ее и помогает ей.

Раз в жизни она сильно полюбила. Любовь породила в ней множество неприятных переживаний, сомнений. Дело дошло до замужества, однако брак не состоялся. По дороге в загс жених пошутил, будто раньше любил другую жен­щину. Она тут же бросила его и в ту же ночь уехала в дру­гой город, к родственникам. Впоследствии она сожалела о совершенном и страдает из-за этого всю жизнь. Возможно и до сих пор она любит этого человека. Вышла замуж без любви. Внутренний импульс всегда влечет ее оставить семью, изменить мужу, но долг подсказывает верность семье, которой она остается верной. Она идеальная, заботливая мать

Ее внутренний мир испытывает раздвоение, расщепле­ние. «Я часто чувствую, что во мне сидит кто-то другой, про­тиворечащий моим стремлениям, в корне убивающий все мои любимые желания. Что бы я ни делала, - все мне кажется, что это не то, что надо, не то, что должна была делать в действительности...  Мое дело и мои желания всегда противо­речат друг другу».

Поведение человека таких переживаний вполне аде­кватно ситуации. Эта личность внешне совершенно морально втянута в повседневную жизнь, с ее горем и радостями.

Однажды, когда она с восторгом рассказывала что-то интересное, ее попросили прийти на опыт. Результаты опыта: грубо-иррадиированная (бесконечная) установка. Ей был задан вопрос; когда она рассказывала интересные вещи, ког­да на ее лице играла улыбка, ведь эта улыбка была искренней, выражающей удовольствие. Ей были поставлены и дру­гие вопросы о соответствии некоторых случаев ее поведения с переживаниями.

Выяснилось, что и в тех случаях, когда субъект внешне поступает соответственно приятным пережи­ваниям, у нее на душе какая-то тяжесть, на сердце давит камень, ее что-то терзает. «Я, вероятно, человек меланхоли­ческого темперамента и вместе с тем весьма импульсивного", - говорит она. Кроме того, должна сказать, что во мне мно­го эгоистического. Моя общественная работа  - это, моя мо­раль, мое сознание, а не моя внутренняя сущность.

Мои соз­нательные обязанности, вероятно, не согласованы с моим интимным существом. В этом, видимо, и заключается при­чина моего неспокойствия. Я все же сильно изменилась, раньше я была хуже. Давно борюсь со своим меланхоличе­ским, нигилистическим настроением. Очевидно, я сумела пе­ределать себя, я уже не подчиняюсь своей внутренней сензитивости, действуя на основе сознания, у меня вполне опре­деленные жизненные цели: служить народу, воспитывать моих детей.

Горестные переживания вполне подчинены мною, хотя внутренне они все еще не оставляют меня». Затем с неудовольствием и вместе с тем шутя добавила: «Мне дорого стоило открыть вам свои душевные тайны. Я не спала не­сколько ночей, из-за того, что раскрыла вам интимные стороны моей духовной жизни. Дайте мне покой, больше мне не
под силу».

Фиксированная установка этого субъекта    характеризу­ется высокой возбудимостью, статичностью, грубостью,    иррадиированностью,  стабильностью, константностью.   В опытах объективации и  переключения    испытуемая    проявляет сильное напряжение.  Путем  представления вырабатывается стойкая, грубая, статичная установка.